В поисках бафоса - Страница 35

— Зачем вы это сделали? — настаивал Дронго. — Вы уверены, что он убийца, или не хотите, чтобы у него были неприятности? Отвечайте на мой вопрос, у нас не осталось времени.

Резо что-то услышал и поднял голову.

— О чем вы говорите? — спросил он. — Какой бассейн? Вы хотите купаться в такое время? Эка, о чем вы говорите?

Она посмотрела в сторону мужа.

— Он ни в чем не виноват, — твердо произнесла Эка, — я услышала, как вы говорите об отпечатках пальцев, и побежала к бассейну. Я поняла, что убийца решил подставить моего мужа. Самое страшное даже не в том, что ему здесь поверят или не поверят турецкие власти и турецкая полиция. Самое страшное, что они могут выдать его грузинским властям. А у тех появится шанс посадить наконец моего мужа в тюрьму. На всю жизнь. Им трудно найти какое-либо обвинение, а здесь подозрение в убийстве. И не нужно ничего доказывать. Турки наверняка не стали бы связываться с арестом и обвинением бывшего заместителя министра внутренних дел. Они бы выдали Резо по запросу Тбилиси, а там бы он гарантированно получил пожизненный срок. И вы хотели, чтобы я ничего не делала? Я просто не имела права не попытаться его спасти.

— Ясно. И вы уверены, что стрелял не ваш муж?

— Да, уверена. Он не мог стрелять в безоружного человека. Абсолютно уверена.

Дронго вспомнил, как Резо разобрался с ее любовником. Но спорить сейчас ему не хотелось. Он повернулся и вышел в холл, где его уже ждал Николай. Он успел вытереться и тяжело дышал.

— Я достал ваш проклятый карабин, — прошипел он, — самое обидное, что я не имею к этому убийству никакого отношения, и вы это прекрасно знаете. Нужно было заставить прыгать того, кто его туда бросил.

— Я как раз сейчас пытаюсь это выяснить, — успокоил его Дронго. — Идите наверх в мою спальню. Там вы сможете высушиться до приезда полиции. Карабин вы положили на столик?

— Конечно.

— Хорошо, — кивнул Дронго. — Идите сушитесь.

Затем он вошел в гостиную. Увидев его, Самедов поднялся со стула.

— Сейчас приедет полиция, — сообщил он, — они уже два раза перезванивали, уточняли, где находится вилла. Судя по всему, они действительно недовольны. Сегодня у них выборы, и их сняли с дежурства.

— Они думают, что мы нарочно устроили убийство в день выборов? — устало спросил Дронго, усаживаясь на стул.

— Айтен, принесите нам чай, — попросил Самедов. — Эка даже не спросила у нас, что именно мы хотим. И принесла всем кофе. А я не пью кофе, тем более сладкий. У меня диабет. Зачем вы снова пошли к бассейну? Я видел, как вы туда уходили с Николаем. Думаете, что там остались какие-то следы?

— Ничего не думаю. Скоро приедет полиция, и я просто хотел все еще раз проверить.

— Я уверен, что стрелял Резо. Или его нервная супруга, — сказал Керим Агаевич, — напрасно вообще мы с ними связались. Они какие-то чокнутые. Его выгнали с работы, и он всерьез решил, что был незаменимым чиновником. А она даже выкрасилась в красный цвет, чтобы шокировать всех окружающих. Так о них говорили мне в Тбилиси.

— Не всегда нужно верить слухам, — посоветовал Дронго, — будет лучше, если вы не станете излагать свои версии турецкой полиции. Пусть они сами ищут.

— Вы советуете мне скрыть правду? — прямо спросил Самедов. — Неужели вы думаете, что они не спросят, кто именно вчера стрелял из этого карабина? И как мне ответить? Сказать, что я не знаю? Но это глупо и неправдоподобно. Нас было трое. Один убит. Какой же я охотник, если не помню, кто и с каким оружием вышел вчера на охоту. Я просто не смогу соврать, они меня не поймут.

— Я говорю не про вчерашнюю охоту, а про ваши нынешние подозрения, — пояснил Дронго, — не нужно ничего им подсказывать. Они сами должны все проверить. Говорите только правду. И только факты. Так будет лучше для всех.

— Хотите их спасти? — добродушно усмехнулся Самедов. — Я видел, как вы разговаривали с этой красной кошкой. Может, она вам понравилась и вы хотите ее спасти? А заодно и ее мужа?

— Не нужно так говорить, — поморщился Дронго, — больше уважения к дамам, Керим Агаевич, еще вчера вы пили за здоровье Эки Джанашвили и Елены Квитко. А сегодня вы готовы их размазать, обвиняя в каких угодно грехах. Некрасиво.

— А я себя спасаю прежде всего, — заявил Самедов, — у меня свои дети имеются. Кого будет подозревать полиция? Миллионера Квитко? Никогда в жизни. Тем более что у него есть такой свидетель, как вы. Другого миллионера — Резо Джанашвили? Который был коллегой турецких полицейских и у которого наверняка сохранились многочисленные связи со здешними офицерами и руководством МВД? Тоже никогда. Остается один. Несчастный мелкий бизнесмен, который владеет несколькими процентами акций в компании и мечтает увеличить свой пакет. Они сразу узнают, что я тайком скупал некоторые акции через подставных лиц. Им наверняка расскажут, что мною был недоволен Сарвар Максудов, что я был мелким вкладчиком, который боялся разоблачения и в конце концов решился на преступление и застрелил руководителя компании. Все факты против меня. Так почему я должен молчать?

— Именно поэтому, — ответил Дронго, — они не должны подозревать кого-то из присутствующих. Будет лучше, если мы все будем настаивать на версии, что на виллу кто-то проник и застрелил хозяина дома. А потом скрылся.

— Каким образом? На воротах установлена камера.

— Перелез через ограду, — спокойно парировал Дронго, — и не нужно больше ничего придумывать. Вы ничего не видели и ничего не знаете. В момент выстрела вы находились в кабинете. Расскажите всю правду, не высказывая своих предположений, и, возможно, тогда ваши ответы удовлетворят турецкую полицию и прокуратуру.